Лета 7530-го во земле Тмутараканьской случися напасть дорожная. Ехала девица пошлая, боярская дочерь, Аксинья Анатолиева, по реклу Собчак, на колымаге самоходной. Извозчик же сей колымаги, "Майбахом" рекомой, по небрежению разогнал ея шибко, да ударил о другую, отчего в оной жена некая до смерти убилася.
Аксинья же та в грамотах своих потешных речет себя "Кровавой барыней", а егда же браком с мужем своим сочеталася, то ехали они в избу приказную, ЗАГСом именуемую, в колымаге покойничьей, катафалком рекомой. В Писании же сказано: "Въ начaле бе слово" и еще сказано: "не искусиши Господа Бога твоего". И стало ныне слово Аксиньи былью, ибо содеялась она по глаголу своему барыней кровавой, а колесница же ея человека безвинного в мiр иной отправила.
Сама же Аксинья с места, где та беда случилася, на иной колеснице тотчас уехала, рекла бо, что надобно ей в гавань воздушную, дабы на лодии небесной на Москву пусть держать. Тако же рекла, что от биения колымаг сих, случилося у нея разума потрясение. Бают же люди неции, что сие ложь Аксинья про то глаголет, ибо несть в голове ея разума нимало.
Аксинья же в разных делах срамных да воровских ведома гораздо. И егда люди воровские бунт на Москве учинили и мнозих соблазнили, то ходила Аксинья сия на Болотную площадь.
А до сего учинили блудодеи да жидовствующие скит. Токмо в скиту оном не монахи подвизаются, а живут там люди в сущем сраме да блудодеянии. И скит сей на позорище народное выставляют. А глаголется оный "Скит Вторый". Тако Аксинья сия в сем скиту яко учитель была.
Любит тако же всяких содомитов да воров. И чает вотчину Таврическую под гетманскую булаву отдать.
